Кто, как и сколько зарабатывает на рынке ритуальных услуг в Воронеже. Часть 2

Корреспондент «Блокнот Воронеж» отправилась на несколько дней в одно из похоронных бюро города и попыталась выяснить, почему ритуальные службы приезжают почти одновременно, а иногда и раньше «скорой» и полиции, кто зарабатывает на этом огромные деньги, и кому нужно платить за своё место под солнцем.

"Никто не хочет работать по совести. Ни одна собака, ни-е-ди-на-я. Все хотят выжать с тебя деньги"

Егор едет по узким улицам, отпуская шутки в адрес пенсионеров, которые переходят дорогу в неположенных местах. 

- Может им визитку дать нашу? Такими темпами понадобится, - смеется Егор и давит газ в пол. Машина потрескивает со всех сторон, подпрыгивая вверх на каждой кочке.

- Ага, у них уже есть визитки, сами знаешь кого, - нервно отпускает Света.

- Кого? – спрашиваю.

- Да, есть у нас один БУП в городе, который под себя всех подгреб, – объясняет Егор. - Инфу сливают в первую очередь им. Они не сидят без заказов, и как мы уже поняли с коллегами из других ритуалок, крышуются кем-то сверху. Потому что там такие люди сидят… Скандал слышала, когда бандиты при дележке Юго-западное кладбище расстреляли? Там вроде коморку сторожа расстреляли. Местные ментов вызвали. А когда бандиты услышали, что менты едут, пули все убрали, мол не было ничего. Потому что это их разборки. Уровень понимаешь? – улыбается Егор, и мы подъезжаем к большому складу с искусственными цветами.

- Монополизация то есть? - спрашиваю.

- От части, да. Историю слышала про мальчика 9-летнего, у которого поднялась температура сорок, и мама ему вызвала «скорую», а вместо них приехала ритуалка! Какой же был скандал! Но это нигде не прошло, а знаешь почему? Потому что косяк больших людей. За всем этим огромные деньги стоят! – машет головой Света и выходит из ПАЗика ко входу в склад.

На большом складе, расположенном среди жилых домов, пахнет искусственной елкой и сыростью. По бетонному полу разбросаны красные, неживые розы на леске. В дальней комнате при легком освещении несколько человек клеят, режут, рисуют, приклеивают цветы на венки, чтобы они получились красивыми.

- Поможешь выбрать? – спрашивает у меня Света и оглядывает склад со всех сторон. Рядом с самым большим венком стоит жестяной котел, в котором бурлит вода. Из-под крышки к потолку вырываются клубы пара.

- Там цветы отпаривают, выбирай, - объясняет женщина.

Я оглядываюсь по сторонам и ловлю себя на мысли, что многие из венков мне симпатичны. Они сделаны без лишнего пафоса, со вкусом. Выдержаны в одном тоне. Показываю пальцем на несколько небольших корзин, которые приглянулись с самого начала.

- Их не купят, они не впишутся в офис, - объясняет женщина ко мне и проходит ближе к большим венкам.

Спустя несколько минут мы уже выносим из офиса несколько десятков венков разных цветов и размеров. Егор укладывает их друг за другом в ПАЗик так, что пройти в салоне становится невозможным.

- Сильно накручиваете цены? – спрашиваю.

- Самый большой венок тут стоит 1300 рублей. Я продам его за 2600, чтобы была возможность скидку сделать, если человек попросит. Он очень большой и красивый, сама видела. Чтобы выжить и не голодать, я поднимаю цену в два раза. Конкуренты поднимают в три. Тот же БУП, о котором тебе Егор говорил завышает цены так, что самый дешевый венок стоит от тысячи. А если есть дешевле, значит, он обвалится весь, - спокойно объясняет Света и оглядывается назад, чтобы посмотреть венки.

- Должен же быть хотя бы какой-то выход из этой ситуации? Ну, например, чтобы не уходить в минуса, можно продавать по рыночной цене, а не по заниженной. Не думаю, что люди в трауре будут разбираться во всем этом... 

- Да?! Ну значит мы плохие бизнесмены, потому что нам не нравится то, что происходит. Есть менты и скорая, которые сливают инфу, есть агентства, которые завышают цены и к ним все равно идут. А есть мы, которые играют не по правилам, но сидим в полной жопе!  Знаешь, я сижу думаю, что за человек-то я такой дерьмовый, раз мне все в наказание досталось. Никто не хочет работать по совести. Ни одна собака, ни-е-ди-на-я. Все хотят выжать с тебя бабло, каждая собака. Мне нужно чем-то кормить детей, нужно чем-то платить за аренду, чем-то платить зарплату рабочим, заливать бензин, есть. Они ездят на дорогих иномарках, менты продажные, а мы копейки считаем, хотя все уверены, что похоронка – прибыльное дело. 

- Получается, прибыльное для всех, кроме вас? - спрашиваю.

- Получается так. Потому что по совести, не по скотски. 

Мы подъезжаем к офису. Света и остальные выкладывают из ПАЗика венки и аккуратно развешивают их на стены ритуалки, подбирая по цвету, чтобы они выгодно смотрелись при входе в помещение. Синие к белым, красные к желтым, белые к красным и синим. Офис становится наряднее. Сквозь уличную дверь в помещение на венки падает яркий свет. Настроение Светы заметно ухудшается. Она достает яркую ленту и пишет на ней: «На вечную память любимому дяде Геннадию от племянницы Ирины».

Егор заходит с улицы с огромной дыней и сыром брынзой.

- Ну что, покушаем наконец-то? – улыбается мужчина, остановившись около соснового креста, чтобы его похвалили.

- Погоди-погоди, - сосредоточившись на написании букв отвечает рыжеволосая Света.

Водитель ритуалки проходит в комнату за гробами и через несколько минут зовет на ужин. В середине маленькой комнаты небольшой стол, на котором аккуратно разложенные по тарелочкам кусочки дыни. В центре стола брынза и несколько вилочек. Электрический чайник бьётся в конвульсиях, давая понять, что закипел.

- Как? Прямо тут есть? - спрашиваю я, оглядывая вельветовые и деревянные гробы вокруг меня.

- Ну да, а что, боишься, что покойник выпрыгнет? – смеется Егор и жадно откусывает кусок дыни.

С верхнего этажа доносятся мужские крики, вой собаки. Моё воображение рисует себе не самые приятные картины. Сверху кто-то начинает стучать. Мне начинает казаться, что этот звук исходит из одного из деревянных гробов.

- Ой, - проговариваю про себя.

- Не бойся. Даш, а как ты хочешь, чтобы тебя похоронили? Кремация или захоронение в земле? – спрашивает Егор, выковыривая сыр из пластиковой коробочки.

- Хочу, чтобы красиво было, как в Средневековье, - объясняю. В это время к нам подходит Света, освободившаяся от своих дел. – Хочу, чтобы был водопад. Дети положат мое тело на деревянную лодку, набитую сухим можжевельником и пустят по течению реки. На обрыве один из детей выпустит из лука стрелу с огнём, которая попадет в лодку, от чего та загорится, а потом, когда тело практически догорит, упадет с обрыва водопада и разобьется о скалы.

- Кто-то много читает, - начинает смеяться Егор.

- Не переживай Даш, отвезем тебя на Ниагару! – заливается смехом Света. Я начинаю понимать, что издержки работы обязывают в какой-то степени спокойно реагировать на смех вокруг гробов. 

- Ну у нас таких извращений нет, конечно. Это слишком романтично. Год назад вроде было, что родственники одного бизнесмена попросили прах над водохранилищем развеять. Наняли им вертолет – развеяли, - охает женщина, периодически посмеиваясь, вспоминая ту историю.

Нас прерывает мелодичный звон телефона. Света встает с дивана, вытирает о полотенце липкие от дыни руки и берет телефон, предварительно оценивая номер, с которого звонят.

- Слушаю. Что у вас случилось? Перевезти тело из Геленджика в Воронеж? Ой-ой, кошмар какой. Я вас поняла. Перевозка будет где-то стоить 60 тысяч, мои хорошие. Да, да… - разговаривает с женским голосом в телефонной трубке рыжеволосая Света, поглядывая на экран монитора. – Хорошо, будем ждать звонка. Крепитесь.

- Что случилось? – с интересом спрашиваю.

- Мужчина из Воронежа поехал отдыхать в Геленджик  и  упал со скалы какой-то там, разбил себе голову. Врачи сказали – максимум два-три. Теперь вот заранее узнают, сколько будет стоить транспортировка тела.

- Так человек жив еще, - непонимающе заявляю.

- Да. Ну а если им сказали, что он умрет на днях, что делать? Будут и транспортировку заказывать, и гроб уже, и все-все. Если все у нас, то со скидкой хорошей, конечно. Мертвый человек потечет, если будет должно лежать на жаре. Поэтому его надо забальзамировать и перевозить в Воронеж. Вот лезут тоже, куда не надо, скалы какие-то. Вот смотри, Егор сейчас обрадуется, что ехать в Геленджик нужно будет. Он любит у нас ездить, всё лучше, чем сидеть целыми днями дыньки кушать, - утешительно произносит Света и зовет Егора, чтобы сообщить ему новость про поездку Геленджик.

- Красота! Хоть в море искупаюсь, - отвечает Егор, улыбаясь во все 32.

- А как же покойник? - спрашиваю.

- Полежит в машине, ничего с ним не случится. 

Продолжение следует…

Дарья Васильева