И в снег, и в зной, и под дулом пистолета: как и сколько зарабатывают уличные музыканты в Воронеже

Уличные музыканты стали неотъемлемой частью Воронежа. Их голоса и звуки музыкальных инструментов словно слились с шумом города, а лица стали привычными и родными для жителей.

Да, есть все-таки что-то притягательное в их сфере деятельности…Как романтично – стоять посреди вечернего, отдающего накопленное за день тепло города, свободно петь любимые песни, смеяться во весь голос, быть в центре общего внимания и при этом – частью стремительной, пестрой толпы…Вот только немногие знают, что уличным артистам приходится практически круглогодично выступать и в невероятную жару, и в мороз -32℃. И это отнюдь не геройство, а жизненная необходимость, риск, приносящий реальный доход в худшем случае только с 30-ти процентной вероятностью.

Вспомним «веселые нулевые», когда стычки с полицией для уличных артистов были обычным делом, практически неотъемлемой частью творческой жизни. Сколько известно историй, когда музыкантов принимали за попрошаек или даже бандитов и просто-напросто выгоняли с точек «поганой метлой». В такие моменты кто-то просто мирился с подобным развитием событий, а кто-то уже копил силы для борьбы с бюрократией.

Так кто же такие уличные музыканты? В каком социальном положении они находятся, о чем думают и мечтают, к чему стремятся и чего смогли достичь?

Мы решили обратиться к известным представителям воронежского музыкального сообщества.

Максим Кулагин

У Максима Кулагина больше 15 специальностей: он работал и газовщиком, и настройщиком музыкальных инструментов, и грузчиком, однако занятие музыкой не оставляет с 2004 года.

– Для чего вам нужна музыка?

– Странный вопрос. Это все равно, что сказать: «Парень, зачем тебе девушку любить? У тебя же и работа есть, и карьера в гор». Она ведь ему для любви и счастья нужна – вот и у меня так.

– Вы играете с 2004 года. Скажите, что изменилось за это время?

– Раньше у меня каждый вечер примерно в 7 часов вечера было 3 точки, где я мог появиться. При этом каждый раз были разные локации: люди всегда знали, где я буду выступать, и некоторые из них специально каждый вечер отправлялись после работы в город, искали меня по этим 3 точкам – так они отдыхали, расслаблялись. А сейчас… Время летит слишком быстро: раньше люди могли потратить аж полчаса, чтобы просто послушать музыку, теперь же такого нет…

– Возникают ли стычки между «новичками» и «старичками»?

– Конечно. Первый год они сами по себе, мы к ним присматриваемся – если за год удержались на плаву, то знакомимся с ними, рассказываем, на каких локациях лучше рассредоточиваться и т.д.

Для зазвездившихся новичков свои алгоритмы: например, если на моей точке играет кто-то молодой, я сначала всегда по-хорошему объясняю: мол, так и так, обычно здесь стою я. И в большинстве случаев подобные конфликты решаются мирно: я даю новичку поиграть еще часик, сам пью кофе в это время, а потом заступаю на пост. Но если человек не понимает, я звоню ребятам: мы кооперируемся вокруг этого товарища, подключаем свои колонки и играем музыку на полную мощность. Никто не спорит, что он может продолжать играть, только вот доход это ему вряд ли принесет.

– А в чем заключается отличие между выступлениями в нулевые и сейчас?

– Раньше можно было идти по проспекту Революции и через каждые сто метров натыкаться на музыканта. Представляете, какой гул стоял в такие моменты? Был даже случай, когда все музыканты, не сговариваясь, решили играть одну и ту же композицию, в результате чего человек, начиная свой путь от Петровского и подходя к театру Кукол, целиком всю песню и прослушивал.

– Почему же сейчас такого не происходит? Музыкантов меньше стало?

– Да нет, они просто умнее стали: нет смысла группироваться в одной точке. У музыканта всегда два варианта: либо он играет каждый день на одной точке и получает зарплату кассира – около 30 тысяч рублей, либо продумывает локацию и зарабатывает 25 тысяч за одну неделю.

– Максим, вы довольно часто выступаете на корпоративах, делаете записи в студиях. Что вас заставляет выходить на улицу и продолжать активные выступления?

– А вы знаете стихотворение Маяковского:

Крошка сын к отцу пришел,

И спросила кроха:

Что такое «хорошо»

И что такое «плохо»?

Так вот, если мы, старички, перестанем заполнять собой культурное пространство, то откуда молодые узнают что-нибудь помимо Моргенштерна? Кто им настоящую музыку покажет?

Олег Пожарский

Учитель, прекрасный человек, мастер – так называют Олега все, кто хотя бы раз видел и слышал его и его игру. Все музыканты равняются на него, ведь именно он открыл для многих из них дверь в мир творчества. Однако самого Олега нужда заставила выходить на улицы с инструментом в период с 1991 по 1999 годы. И до, и после он вел активную концертную деятельность.

- Почему вы решили заниматься именно музыкой?

-Я думаю, это гены. Мои мама и папа познакомились в 1945 году в Берлине, при этом мама прошла всю войну, работая в оркестре, а папа и воевал, и организовывал самодеятельность. Куда же я мог еще пойти, как не в музыку?

- Были запоминающиеся случаи на улице?

- Был один, не очень приятный. Во время празднования 9 Мая к моей группе стали приставать националисты, завели разговор насчет еврейского вопроса: «Кто вам тут право дает выступать?» и т.д. Но я быстро нашел, что им ответить. Говорю: «Вы, любители Родины, вообще, знаете, кто от поляков Москву в 1612 освобождал?» Они растерялись, а я, не дав им опомниться, продолжил: «Так вот. Народное ополчение создавали Минин и Пожарский! А моя фамилия какая? Пожарский! Вот!».

- Как относитесь к начинающим музыкантам?

- Шел я как-то мимо Пролетки, смотрю, какие-то длинноволосые играют. Прислушался – мне понравилось. Подошел познакомиться, пообщался с ними немного. А потом, смотрю, ребята подустали, два часа играли все-таки, вот и предложил им поиграть за них, пока пойдут передохнут и кофеек выпьют. И как-то все пошло-поехало, ребятишки маленькие собрались, я их основам музыки учить стал…Хорошо, в общем, вечерочек прошел.

Дмитрий Зорников

Дмитрий занимается музыкой с самого детства. Уличным музыкантом стал на заре юности, в 90-е, однако в нулевые ушел в концертные выступления и только в последний год решился вернуться на улицу.

– Почему вы решили вернуться к уличной музыке? Заскучали по уличной атмосфере?

– Я думаю, что вся эта ситуация с COVID-19 заставила нас всех скучать по непосредственному человеческому общению. Очень захотелось вновь посмотреть на людей, пообщаться, да и доказать самому себе, что может быть, как раньше.

– А по какой причине выбор пал именно на музыкальный путь?

– Многое пошло из детства…Пусть музыкой я тогда не занимался, но она всегда звучала: грузинские мелодии, советская эстрада. Недавно, например, мне друг в переписке напомнил забавный факт о том, что раньше я мечтал стать гитаристом в группе «Кино» (улыбается). И несмотря на то, что я знал об укомплектованности их состава, все равно надеялся и верил, что может повезти.

– Происходили ли у вас какие-нибудь интересные случаи со слушателями на улице?

– Конечно! Мы, например, однажды, встретили девушку с очень интересными собаками, кажется, чихуахуа. Их хозяйка остановилась нас послушать, а они начали перебирать лапками в такт музыке! Прямо чудо какое-то! Кажется, они потом даже уходить не хотели – их хозяйка одернула.

– А столкновения с полицией случались?

– Скорее наоборот. Было время, когда мы играли на улице круглогодично: и зимой, и летом. И вот как-то раз отыгрываем мы зимой программу, а на улице холодно, снег валит, вот и решили остановиться – перекур сделать, согреться, кофейку попить. А тут полицейские, они тогда еще милиционерами были, идут мимо. Увидели, что мы остановились, подошли и говорят нам: «Ребят, а можно, пока вы отдыхаете, мы сыграем?» Ну мы им и дали инструменты… Жаль, никто тогда не снимал, классно все-таки они тогда сыграли.

– Какие отношения сложились у вас с воронежской публикой?

– Очень теплые. Я очень благодарен этому виду творчества за возможность встречаться с новыми людьми, открывать для себя новые виды деятельности, которые мне не под силу.

Виктор Один

Виктор стоял у истоков зарождения уличной музыки. Его профиль – этническая культура, и выглядит он под стать этому направлению: борода, как у древнего сказителя из русских былин, а в руках – варган (язычковый инструмент, на котором играли сибирские шаманы). Играет артист для души, а в миру зарабатывает ремонтом старых швейных машинок – ездит по забытым маленьким городкам области по просьбам старушек и оказывает помощь на дому.

– Почему вы решили заняться именно музыкой?

– Я с детства тянулся к народному творчеству, истокам жизни, так сказать. Недавно вот успокоил и развеселил плачущего ребенка, сыграв ему на варгане. Решил посоветовать его родителям выкинуть телевизор, чтобы глазенки и дальше могли так ярко гореть, как в момент игры.

– Вы еще в 90-ых начали заниматься музыкальным и актерским мастерством. Что же заставляет вас не забросить рабочую специальность?

– Да вся эта ситуация с COVID-19 всё расставила по своим местам: люди могут прожить без певцов и артистов – они не выйдут, и никто и не заметит их отсутствия. А вот если сантехник вдруг на работу не придет – всем плохо будет.

– А вы сами тоже считаете, что от «практических» специалистов больше пользы, чем от людей искусства?

– Тут как посмотреть. Например, сейчас город в выходной живет – все куда-то спешат: в кино или театр. А отключи на проспекте Революции электричество, и что все будут делать в темноте? Но с другой стороны, может, наоборот вернемся к истокам творчества.

– Можно ли заработать на жизнь уличными выступлениями?

– Да ну нет, что вы! Это не для денег…Помню, играл я как-то на площади Пятницкого, подошла ко мне женщина и спросила: «Можно я к вам мужа приведу, а вы сделайте так, чтоб ему на душе стало хорошо?». Я согласился, и через минут 20 пришел такой типичный офисный работник, в галстуке и с недоверчивым взглядом. Однако уже через 2 мелодии он у меня выплясывать стал. Оказалось, даже «Цыганочку» знает! А жена его, правда, потом ко мне снова подошла и тысячу рублей пыталась вручить. Я ей говорю: «Да это как-то многовато», но она настойчиво отдала со словами: «В самый раз, спасибо!».

– А столкновения с полицией у вас бывали?

– Был один забавный случай: ехали мы группой как-то на фестиваль. Водитель немного нарушил – пересек сплошную, за что нас тут же остановили гаишники. Отводят они его в сторону, а девушка его нам говорит: пойдем выручать. И как в «Кин-дза-дза» герои выступали с «Мама, мама, что я буду делать», так и мы вышли с подручными материалами: я – на кастрюле, ребята – на барабанах.

Гаишники растерялись: «Что тут происходит? Для нас концерт?». А наш горе-водитель быстро сориентировался, говорит: «Ага, мы же едем на фестиваль барабанов – честь России защищать, но можем и для вас помузицировать». Они сразу забегали, засуетились – предложили на канистрах сыграть за отсутствием других инструментов. Ну а мы – люди не гордые, сыграли им. Это ведь плохому танцору ноги мешают. В общем, как-то все по-доброму получилось: все люди братья так-то.

И все же полиция к нам лояльно относятся: мы на «Динамо» однажды играли, а они подошли, попросили закругляться и сами объясняют: «Честное слово, вы тут никому не мешаете, но кто-то набрал куда следует, вот мы и должны вас предупредить…Вы абсолютно ничего не нарушаете, но может получиться, что сейчас этот кто-то ненормальный опять нас вызывать будет». Я к людям в погонах хорошо отношусь, не нравится мне эта ненависть против них.

Но не только гитаристами богат Воронеж. На его улицах можно встретить двух замечательных скрипачей: Александра Саввина и Тимофея Кита.

Для уличной музыки это довольно смелое и необычное решение – работать с таким сложным и нежным инструментом, как скрипка. Но ребята не жалеют о своем выборе и непроизвольно выделяются среди остальных представителей музыкального сообщества. Более того, каждый из них занимается исключительно музыкой, стараясь по возможности максимально отсечь какой-то побочный заработок.

Александр Саввин

– Помните ли вы свое первое выступление?

– Помню. Это были 90-е, во время кризиса в стране. Я тогда трудился на двух работах и мало зарабатывал. Шёл со скрипкой мимо Центрального рынка, увидел хорошо играющего и поющего гитариста, предложил поиграть с ним, понравилось. Но совсем скоро стал играть один: ощущения все-таки другие. Пусть и не так весело, но для меня более гармонично.

– Бывали ли у вас столкновения с полицией?

– Именно столкновений не было. Недопонимания были, но это происходило редко. Во-первых, я прекрасно знаю все свои права, во-вторых, я ничего не нарушаю. В законодательном плане уличная музыка в странной теневой зоне, но она не нарушает закон, если грамотно всё делать.

– Вы один из немногих, для кого музыка – единственный и реальный источник дохода. Действительно ли на этом можно заработать?

– Уличная музыка приносит реальный доход, если заниматься этим профессионально, как и любым другим делом, по сути. В моём случае улица – это просто одна из концертных площадок, поэтому я не могу назвать себя в полной мере уличным музыкантом. Я, скорее, музыкант, в частности играющий ещё и на улице.

– Вы играете на улице уже больше 10 лет: воронежская уличная музыка эволюционирует или остается на том же уровне?

– Уличная музыка однозначно получила свое развитие. Появилось больше приличных музыкантов, хотя и играющих три аккорда представителей «стрит культуры» хватает, но теперь хотя бы есть выбор. В сфере бард- и рок-направлений никаких глобальных перемен я не вижу. У воронежских остались все те же проблемы: тексты и желание развиваться не только в Воронеже по корпоративам или клубам.

Тимофей Кит

Тимофей Кит играет на улице примерно с 2008 года. В отличие от других музыкантов, использующих один или два инструмента, он начинал свою музыкальную карьеру с гитары, и только несколько лет назад перешел на скрипку.

– Почему вы решили переучиться на скрипку?

– Потому что я, во-первых, сторонник минимализма, а скрипка поменьше гитары-то будет. А во-вторых, за эти 10 с лишним лет меня так достали просьбы "сыграй нашу", что пусть "нашей" хотя бы будет Вивальди или Морриконе.

– Правду ли говорят, что на улице можно заработать за один день около 20 тысяч, играя во время городских гуляний?

– Конечно, и даже больше. Каждый второй уличный музыкант ездит на Ламборджини…Нет, естественно. Тысяч пять заработать можно, наверное, только в Москве, да и то, если играть с 4 утра до 10 вечера. А так, бывает, ты сам остаешься в минусе: до места доехать – деньги, перекусить – тоже деньги. И вот ты заработал рублей 300 за день, а потратил 400. На следующий день может повезти, а может и нет, это как рыбалка.

Музыка – ненадежное дело. У меня лично есть знакомые музыканты – истинные профессионалы своего дела, вынужденные работать на стройке, потому что детей кормить надо и стабильность в жизни иметь – а это тяжело, если выбрал путь музыканта в 21 веке.

– А вы почему не бросили этим заниматься?

– Ой, да потому что я отбитый (смеется). Я всегда знал, что без музыки нет жизни.

– Бывали у вас запоминающиеся случаи на улице?

– Все было: и избивали, и деньги пытались отнять, и из окна гнилыми фруктами кидались, и даже под дулом пистолета играть приходилось.

– Как это, под дулом?!

– У меня есть такая дурацкая привычка: я, когда играю на скрипке или гитаре, люблю закрывать глаза, уходить в свой мирок...И вот, играю я средь бела дня в центре города, лет восемь назад, открываю глаза, а передо мной стоит человек с пистолетом, дуло которого смотрит прямо мне в лицо. Главное - кругом люди ходят, а ему всё равно. Он, может, думал, что я испугаюсь, но я просто продолжил играть, поэтому он постоял и просто ушел.

– А доходило когда-нибудь дело до драки?

– Да всякое бывало. Когда нападали, и до мордобоя доходило. Но в последние годы этого уже нет – прошли времена. Хотя не так давно был случай: пришлось смычком одному заехать…Но это не я, это смычок так дернулся. Ну, какой-то неадекватный товарищ стал к незнакомой девушке домогаться, вот и охладил чутка его пыл.

– Какие еще трудности подстерегают уличного музыканта?

– Частная территория. Нужно заранее договариваться с её владельцем, чтобы тебе дали разрешение выступать, а это довольно трудно. Бывает, играешь себе спокойно, а тут внезапно охранники подходят – выясняется, что ты на частой территории, хотя, кто бы мог подумать, что здесь есть что-то частное… Но договориться всегда можно, главное – быть дипломатом. Если меня просят уйти, я выясню причину и, естественно, ухожу. Если в ближайшем доме людям мешаю – я, опять же, спокойно ухожу. Но если начинаются какие-то разговоры на тему "моя территория, плати деньги", то тут начинается совсем другая история. Уличные музыканты никогда никому не платили денег за "крышу" или "территорию"!

Кстати, на проспекте Революции я иногда играю прямо рядом с магазином. И у меня колонки стоят очень близко к нему: басят, звенят так, что стекла вибрируют. И я жду, когда сотрудники уже выйдут, наконец, мне ведь самому стыдно! Но они стоят и спокойно работают, ничего не говорят. Я заходил к ним как-то целенаправленно, спрашивал: «Я вам не мешаю? Меня совесть гложет. Может, вам нельзя покидать магазин, выйти и сказать: "Уйди, окаянный"?» А они мне: "Нееет! Играй дальше – нам нравится!".

– А бывали столкновения с полицией?

– Бывали, где-то лет 10 назад. Мы же почти дети были. Садились, например, и играли посреди проспекта Революции: там люди ходят, а мы им мешаем. Они, соответственно, жалуются. Ну а мы молодые были, глупые…Вот и приходили дяденьки полицейские и говорили: "Ай-ай-ай, ребяточки, нельзя так".

Полиция никогда не переходила черту и всегда была вежлива, за что им огромное спасибо.

– А позитивные эмоции от встреч со слушателями у вас были?

– Конечно, их гораздо больше! У меня в принципе в последние года два сформировался круг слушателей, которые заранее узнают, где я буду играть, и специально приезжают послушать… А недавно такой приятный случай был: играю я композицию Энио Морриконе, и вдруг ко мне подходит какой-то парень лет 13-14 и благодарит за "Chi Mai"…Прям так хорошо становится на душе, когда понимаешь, что классика ещё не забыта молодёжью.

– Какие отношения в целом у вас сложились с воронежской публикой?

– Очень теплые. Из-за этого приходится и к себе строже относиться: выглядеть подобающе, про алкоголь вообще зарекаться не буду.

А ещё я тщательно слежу за своей речью на выступлениях и не только. Как-то осенью, например, мы с одним товарищем шли в районе «Галереи Чижова», и он прям люто матерился. Я не выдерживал, остановил его и говорю: "Ну ты что! Мы же уличные музыканты: нас узнают, дети слушают, а ты ругаешься" И вот, не поверите, прямо в это самое время из магазина выходит женщина и с улыбкой говорит: "Ой, ребята! А когда вы снова будете "там-то" играть? Я часто там гуляю". Все-таки честь зарабатываешь годами, а теряешь мгновенно.

Золотые слова, Тимофей. Репутация музыканта, как и любого человека, – дело тонкое и трудное.

Пройдя долгий и тернистый путь от «попрошаек» до неотъемлемой части любого города, уличные артисты показали обществу, что они такие же работяги, как и все, но при этом они – люди искусства, которые стараются привносить красоту в реальный мир.

Трудно теперь представить проспект Революции или Пролётку без льющейся по улице живой музыки, группы людей, сгрудившейся вокруг одного человека и аплодирующей после каждой композиции, без атмосферы творчества и свободы, которую излучают музыканты. 

Екатерина Лымаренко

Екатерина Волковская