Как Воронеж провожал кадета и русского воина Максима Иванникова

11 марта, в субботу в Воронеже хоронили выпускника Михайловского кадетского корпуса Максима Иванникова отдавшего жизнь за освобождение Донбасса.

Максим – одноклассник и товарищ Александра Крынина, Героя России, который погиб в начале весны 2022 года. Память о русских воинах Александре и Максиме запечатлел в своей книге «Герои СВО. Символы российского мужества» воронежский писатель Михаил Фёдоров.

Писатель был и среди тех, кто провожал в последний путь Максима Иванникова. «Блокнот Воронеж» публикует отрывок большого и очень личного репортажа Михаила Фёдорова.

"…Перед проходной на тротуаре кучковались люди: женщины в возрасте и по моложе, среди которых узнал бабушку Александра Крынина Любовь Васильевну, его вдову Марью. Молодые ребята подходили и друг друга стучали по плечу, обнимались. Кто-то стоял с букетами, а кто-то убегал за цветами.  Вдоль дороги в ряд вытянулось с десяток машин.

Появился Голомедов, к которому все стали подходить. Кто-то спрашивал у него:

– Как дела, Александр Иванович? Чем занимаетесь?

– Преподаю в Москве.

К колонне легковушек пристроился Пазик. Затем тихо подъехал чёрный лимузин. Все поняли: в катафалке привезли тело Максима Иванникова. Он теперь в корпус не зайдет, не улыбнется преподавателям, не засмеется, не пробежится с одноклассниками по этажам, но он ещё был рядом со своим родным гнездом.

Люди с тротуара разошлись по легковым, кто сел в Пазик, и катафалк выехал вперед. За ним резко рванул Пазик, и пристроились легковушки. В эти ранние часы выходного дня Воронеж, словно застыл. Может, кто-то из редких прохожих, пассажиров снующих маршруток спросил себя: кого везут? А кто-то и перекрестил. Чувствовалось, что город скорбит, и в противном никто бы не убедил.

Сбоку потянулось железнодорожное полотно: по нему Максим уезжал на Украину воевать… 

Вот своими низкими крышами насупились домики пригорода: им в происходящем что-то было не по душе. И понятно, ведь везут молодого парня. Засерел бескрайний пустырь. 

Всю округу словно знобило… 

Под куполами висела глухая тишина, только шелестел священник, надевая облачения. Вот пространство церкви стало наполняться людьми. Зашли бывшие кадеты, сбоку от гроба стали родные, замерла бабушка Александра Крынина и его жена Марья. Военные и гражданские заполняли свободные места. Кто-то стоял с ребенком. Кто-то держал малыша на руках. Женщина с повязкой на голове раздавала свечи, и их друг от друга зажигали.

Священник запел:

– Упокой, Господи, душу усопшего твоего раба Максима… Погибшего… Спаси…

Склонив голову, стоял директор корпуса в форме полковника-лётчика. Рядом его заместитель Коротина с гвоздиками. Александр Голомедов держался в гуще бывших кадетов.

Батюшка: 

– …Трагичен конец… Он – отец… Он – сын… В мир иной… Никто не без греха… Он искупил их перед Богом… Он не для этого жизнь отдал, чтобы мы проживали бесследно… Нас не понимают, когда мы берем в плен и нет от нас злобы… Наша задача молиться о покое… О его семье… Аминь…

Прощались.

Люди подходили по одному к гробу и всматривались в окошечко, где видели доброе, чуть повернутое в сторону, славянское лицо молодого офицера в кителе с золотистыми погонами… Он закрыл глаза. Он словно отдыхал… Отдыхал после тяжелого ратного труда… Он как бы заслужил отдых… И отдых пришёл… Вечный… И самый непонятный для таких молодых. Ненужный.

Кто-то протирал стеклышко рукой, кто-то прикасался к нему губами, кто-то смотрел, старясь запомнить. Кто подносил ребенка. Может, Максима… 

Кто-то глянув в стеклышко, быстро отходил.

Гроб вынесли. Теперь на руках курсантов он плыл по дорожке.

Кто-то из бывших кадетов прошел и приткнул рядом белые с черным кантом и вензелем погоны. Пронеслось:

– Наши корпусные…

– Вензель Великого князя Михаила Павловича…

Чьё имя носит кадетский корпус.

Слово взял военком и коротко, по-военному, отметил заслуги старшего лейтенанта Иванникова и закончил:

– … награжден орденом Мужества посмертно…

Подумалось: разве только одним. За военкомом говорил старший сержант. Он приехал из воинской части Максима. Он отметил особую

Подумалось, а что сержант приехал, мог и командир полка? Но кто-то заметил: «Вся часть на операции».

Вышла Коротина и вспомнила, как учила светлого, жизнерадостного мальчика и как теперь тяжело переносить утрату.

Военком:

– Кто ещё хочет сказать?

Многие хотели, но личные, столь тяжелые чувства не позволяли сделать и шага. Военком снова:

– Кто желает?..

Родные, друзья, кадеты, которые учились с Максимом стояли недвижимы.

Видя, что военком сейчас закроет митинг, из меня вырвалось:

– Дайте слово Голомедову!

Он должен был сказать, отец своим выпускникам и этому кадету.

Но вместо того, чтобы выйти перед людьми, Голомедов, наоборот, ушел за их спины. 

«Да что ж за такое…» Я не мог позволить, чтобы с такими скудными словами ушел от нас Максим. И вышел… Читал стихи Исаева о памяти.

Закончил:

– Максим для меня Герой! Он флаг кадетского движения!

Уголок Максима Иванникова в кадетском корпусе

Теперь прощались… Кто не простился в храме, а кто и подходил по второму разу. Вот навзрыд заплакала бабушка Саши Крынина… Вдова Марья застыла над окошечком… Вот жена Максима Лиза – ее подвели… Вот друзья-кадеты… Вот родные… Вот, вот…

Знамя свернули и передали родным. Максима в последний раз подняли над землей и несли десять метров, а за этими метрами ощущались сотни километров пройденных им полевых дорог, и тысячи, которые должна пройти память о нем…

Гроб с телом ушел в нишу могилы.

Раздались выстрелы.

Оркестр заиграл гимн.

И звуки музыкальных инструментов боролись с наплывом чувств…

Его устлали цветы. Сверху легли и оградили от невзгод венки. 

Долго не расходились… Да и как уходить от того, с кем учился, с кем служил, с кем жил, с кем детей растил… Но и как оставаться здесь на ветру, на погосте…

Уезжали с именем Максима Иванникова на устах. Кто на поминки в столовую, кто-то сразу направляясь по делам, которые не доделал в своей жизни кадет Михайловского кадетского корпуса. И знал, что у каждого из присутствующих в сердце затеплился уголок Максима Иванникова.

И как теперь его трое деток… 

Голомедов на меня не обиделся. У него на самом деле зашкаливали чувства, и он задержался в Воронеже поминать своего выпускника.

Вечером пошёл дождь и лило, лило, пока не перекрыло улицы. Туман не отпускал город ещё несколько дней".

Подготовил Виктор Ганик