«Не за Навального»: как прошло несогласованное мирное шествие в Воронеже

Зачем воронежцы собрались? На что жаловались? Чем все закончилось?

23 января 2021 года состоялась акция сторонников Навального с лаконичным названием «Свободу Навальному!». Как заявлял его воронежский штаб, мероприятие должно было пройти в формате мирного шествия от памятника Платонову до Воронежского государственного театра оперы и балета (по проспекту Революции). Возможно, путь через проспект с таким названием был выбран неслучайно.

К памятнику Платонова я приехал заранее, приблизительно в 13:30. На тот момент людей собралось совсем немного, навскидку не было даже сотни. Но полиция уже дежурила.

Время шло, и воронежцы постепенно прибывали. К назначенному времени на прилегающем к скверу Платонова тротуаре стало совсем тесно. Чтобы иметь возможность охватить взглядом хоть что-то, я отошел к обочине.

Проезжающие прямо за спиной машины периодически протяжно сигналили, сгрудившиеся люди, не имея пока другого занятия, наглядно демонстрировали собой, что такое броуновское движение. Между людьми периодически курсировали две пары сотрудников полиции и проверяли у некоторых собравшихся документы.

Полиция прибывает, шествие стартует

Через 10 минут после начала мероприятия к памятнику Платонова начали подъезжать все новые и новые экипажи с сотрудниками полиции. Собравшийся народ в ответ принялся скандировать: «Свободу Навальному!» и «В России не будет царя!».

Внезапно сразу с нескольких сторон послышались крики «Позор!», которые митингующие традиционно произносят во время задержаний. Но как только мне удавалось пробиться сквозь народные массы на фланг, ситуация приходила в норму. Так что на этой стадии задержаний мне своими глазами увидеть не удалось. Около 14:20 люди двинулись в сторону «Мариотта». Шествие стартовало.

Подходы заблокированы

Стартовало, да так же остановилось. Буквально через 100-200 метров (у памятника Пятницкому) проход митингующим перегородила живая стена из ОМОНа. Около дюжины мужчин встали плотной цепью, опустили вниз щиты и закрыли собой дорогу к площади Ленина. Сгрудившаяся у ОМОНа толпа начала словесно высказывать своё негодование. Затем митингующие разделились на два лагеря. Часть пошла к площади Ленина другой дорогой в обход, другая часть осталась стоять перед ОМОНом в надежде…тут трудно ответить, на что.

Я решил остаться у памятника Пятницкому и понаблюдать, чем закончится тесное общение горожан с ОМОНом. Но вместо этого стал свидетелем совершенно другого конфликта.

«Бабка, выпей таблетки!»

Из окна балкона, который возвышался над вывеской торговой точки «Грядка», показалась пожилая женщина. Она что-то кричала вниз митингующей толпе, но из-за общего гомона разобрать было трудно, что жительница дома хочет донести. Ясно было одно – её возмутил шум, поднятый мирным шествием.

— Бабка, выпей таблетки! Бабка, выпей таблетки! — принялся кричать ей в ответ молодой человек в красной куртке.

— Ребёнка не будите, твари! Уходите отсюда, детей не будите! Маленькие дети спят! – наконец, голос пенсионерки стал разборчивым.

— Главное, чтобы твоя совесть проснулась! — парировала снизу одна из протестующих.

— Недоумки, недоумки! – несколько раз повторила в ответ женщина и закрыла окно.

Площадь Ленина

Ожидание ни к чему не привело, и оставшаяся часть шествия, последовав примеру своих соратников, также развернулась вправо и двинулась к площади Ленина через сквер Дома офицеров.

Когда мне в числе шествующих удалось добраться до площади, на проезжей части вдоль театра уже выстроилось две цепи из полиции и ОМОНа. Проезд был заблокирован.

Одна цепь была повернута лицом к толпе, прибывающей со стороны площади, другая же к народу, собравшемуся у театра оперы и балета. На глазок у театра столпилось даже больше граждан, чем с моей стороны. Воцарилось длительное бессобытийное стояние. ОМОН на людей не бросался и не винтил, люди тоже не решались пойти напролом через цепи правоохранителей. Митингующих вновь разделили надвое.

Воспользовавшись вынужденной паузой, я опросил участников мероприятия, с какой целью они пришли сегодня протестовать. Практически все разными словами отвечали примерно одно: «Мы вышли требовать свободу политзаключенным».

Задержания и склоки

Спустя добрый час «стояния на Угре» людей все-таки начали задерживать. В основном почему-то брали под руки со стороны театра. "Пазики", служившие в качестве автозака, заполнялись и убывали, люди аплодировали им вслед.

— Всё схвачено! Всё схвачено! – даже как-то слишком в тему воскликнула женщина в возрасте неподалеку от меня, обращаясь к ОМОНу.

— Это докатится и до вас! – раздался другой голос. — Мы сейчас вышли совсем не за Навального, а просто!

— Наверное, не все ваши родственники богатые? – люди принялись выкрикивать вразнобой со всех сторон — Должности передаются по наследству уже! Мы за себя! За простых людей, которые по 15-18 тысяч получают! Навальный нам не нужен! Мы за себя, за детей и внуков! Жизнь прожита! И двенадцать тысяч рублей…

— Я езжу на вахту работать, чтобы копейку притащить домой! Это что такое? В городе менеджеры и таксисты. Кто у нас еще здесь? — вышел вперед мужчина.

— То перестройка, то застройка, то коммунизм, то еще непонятно что! Когда жить? Иголки и то китайские в нашей стране! Тазики китайские! Трусы китайские! Все китайское! Работы ни у кого нет, у всех минималка!

Крики продолжались еще долго. Сотрудники ОМОНа молча выслушивали все, что высказывалось в их адрес, и не двигались с места. Отвечать возмущенным людям тоже не стали, хотя некоторые подходили вплотную, пытаясь, видимо, поговорить доверительно, «по душам». Из громкоговорителей на всю площадь загремели предупреждения о том, что проходящая акция незаконна.

— Уважаемые граждане! Ваши действия не согласованы и нарушают общественный порядок. Согласно Федеральному закону № 54…

Несколько мегафонов разом начали предупреждать людей, что если они не разойдутся, то сотрудники будут вынуждены задерживать всех присутствующих.

Постояв в нерешительности еще с минуту, толпа людей стала медленно рассасываться. Недовольно ругаясь себе под ноги, люди по одному, по двое, по четверо покидали площадь. Мирное шествие подошло к концу.

Александр Ежевский