Константин Крылов как одна из крайностей русского человека

Константин Крылов – вторая после Эдуарда Лимонова большая потеря 2020 года для русской мысли и культуры.

Оба когда-то состояли в Комитете «25 января», на втором заседании которого мы и познакомились. Ну как познакомились… С Лимоновым между сессиями Комитета, помню, захотел сфотографироваться учредитель воронежского портала «4 пера» Константин Чаплин. Дед пожал, зачем, говорит, вам этой ерундой заниматься, но отказывать не стал. 

Я – фотографировал на аппарат Чаплина. Ближе к Лимонову ни до, ни после мне быть не приходилось, хотя давно относился к нему как к злому, но хорошему старшему товарищу; поэту и мушкетёру.

С Константином Крыловым мы пересеклись в тот день плотнее. Буквально. Ехали через Москву в их набитой гостями машине (кажется, за рулём была его жена Надежда Шалимова) из офиса Национал-демократической партии к месту заседания Комитета «25 января». К слову, я ведь состоял(ю) в воронежском реготделении НДП, так и попал на Комитет.

И Крылов развлекал нас, стиснутых в авто усталых мужчин, культурологическими анекдотами и актуальными политическими наблюдениями. Был февраль 2016 года, мэр Собянин тогда вовсю боролся не с коронавирусом, а с – киосками. Некоторые станции метро выглядели так, будто только что территорию вокруг них отбомбили. И экскаваторы ковшами загребали куски кирпичей и арматуры, оставшихся от киосков.

- Молодец какой, неутомимый борец! - как-то так комментировал вид из окна Константин Крылов. – И это только начало. Я подозреваю, киоски Собянину архитектурно не нравятся, не привык он к городским ландшафтам. Знаете, какие планы у мэрии? Скоро вся Москва будет в юртах. Или какое там национальное жилище у хантов?.. Или он манси, хотя и говорит, что потомок казаков.

То, что философ, писатель-фантаст, общественный деятель Константин Крылов был националистом известно многим. Для иных – это первое, что известно о Крылове. И он опрокидывал представление о русском националисте, как о чём-то гопническом и одновременно архаичном.

Полемический задор, яркие обороты речи, энциклопедические знания…

Так мне, по крайней мере, представлялось. Сам-то я далеко не энциклопедист. Но мой друг Виктор Беккер (отправился в Царство Небесное за 4 года до Крылова), который очень не жаловал националистов, с уважением отмечал, что за плечами у Константина Крылова не только философский факультет МГУ (этим Витю не впечатлить), но и - факультет кибернетики МИФИ. Говорят, Крылов ввёл в оборот тему цивилизованного и интеллектуального национализма. Пусть так, это не мне судить. Я не был поклонником его текстов. Во-первых, слишком многословных, на мой вкус, во-вторых - безапелляционных. Например, помню его длинный разбор, что песня «День Победы» - это песня практически тыловых крыс. Может, Крылов и прав, и у ветеранов другие любимые песни, но как-то это слишком…

Зато однозначно уже после нескольких минут беседы с ним рождалось ощущение, что говоришь не просто с человеком умным, но тем, кто, скажем так, мыслит на профессиональном уровне. Он чётко закрывал занудный вопрос: "почему русский – это прилагательное, а украинец, таджик или еврей – существительное?"

- Русский – это субстантив, это существительное. Все европейские народы называются именно так, субстантивами, франсе, например. И русские - это европейский народ, а вот народы неевропейские имеют привычку называться как-то иначе…

Говорил Константин Крылов хорошо, но создать в политике почти ничего не успел (даже партию его не зарегистрировали). Он был мастер мысли, но не дела.

А, скажем, у Сергея Собянина, над которым он насмехался в тот памятный вечер 10 февраля 4 года назад, с незаёмными мыслями явно проблемы. Но Собянин – человек действия. И это своё умение он реализовывает на сто процентов. И кем бы Собянин ни был по национальности, этот перекос у него тоже во многом русский.

Русские люди, увы, по-моему, часто делятся на человеков мысли и человеков действия. 

На Донбассе, в Новороссии, слушая ополченца с Калашниковым через плечо, который месяц или два назад имел свой бизнес в Оренбурге или Перми, я не мог отделаться от мысли, что воин передо мной как раз от мыслей себя по возможности отгородил. 

Потому что, если бы сел и подумал, а потом подумал ещё, не оказался бы здесь, на священной войне, но с серым статусом. Нет, этот человек почувствовал, что нужен тут, где «це европейский» режим объявил русских захватчиками и решил их сжигать живьём. Почувствовал и сразу стал действовать.

А Крылов, по-моему, чувствовал и мыслил, и рождал смыслы, проекты, которым не суждено почему-то было стать действием. Даже, скажем, такой мелочи, как введения визового режима со странами Средней Азии и Закавказья.

В моём любимом шоу «Остаться в живых» (LOST) главный герой по имени Джек (доктор, который с 1 серии всех пытался спасти) говорит герою по имени Сойер - почему, мол, не вытаскиваешь с кичи нашего друга?

Это 5 сезон, там «потеряшки» угодили в прошлое Острова, причём их разбросало по разным лагерям. Ну, не суть, это я просто объясняю, претензию доктора Джека к Сойеру, что раньше был лихим, но хитрым мошенником, а теперь, попав в прошлое, обзавёлся административным ресурсом…

И Сойер отвечает так: «Я занят, Джек». - «А-а-а, но мне почему-то кажется, что ты просто читаешь книгу». - «Я думаю, но тебе-то, Джек, этого не понять, потому что, когда ты был лидером, ты не думал, а всегда только реагировал на обстоятельства...»

Сойер, на мой взгляд, сформулировал главную на сегодня проблему и заодно задачу для русского человека. Одних переполняют мысли, другим не сидится от переполняющего их действия. И в этом трагедия и первых, и вторых. А вот совместить бы… 

Если бы это удалось, Константину Крылову можно было бы не носиться с идеей русской НДП как с писаной торбой. Цель, ради которой создавалась партия, уже была бы достигнута. Надеюсь, он бы меня поддержал. Но не уверен, конечно. 

Ведь я потратил на обдумывание всего этого совсем ничтожное количество сил – меньше, чем Константин Крылов мог себе когда-либо позволить.

Виктор Лиходзиевский