Анатолий Симонов: «Расплата за тушение пожара на Чернобыльской АЭС была жуткой»

Со дня катастрофы на Чернобыльской АЭС прошло уже тридцать лет. К очагу возгорания были направлены лучшие из лучших, все, кто способен был помочь с ликвидацией распространения аварии. Вот и воронежский полковник внутренней службы МЧС Анатолий Симонов оказался в районе катастрофы, а по приезде обратно в Воронеж получил государственную награду «Знак Почета», а после – написал несколько очерков о Чернобыле. Специально для "Блокнот Воронеж" Анатолий Павлович рассказал, как бороться с радиацией, почему Нововоронежу не грозит повторение Чернобыльской трагедии, а так же почему расплата за помощь в тушении пожара оказалась слишком высокой. 

- Говорят, что люди, которые находились в момент аварии в зоне заражения, получили достаточно большую степень радиации. Вы по этой причине ушли в отставку?

- Когда произошла авария, в зону катастрофы прибыли 28 человек. Это три части пожарного караула. Их всех похоронили в свинцовых и деревянных гробах. А может кто живой и остался. Помню, как мы проходили мимо, а нам кричали: «Быстрее, быстрее», чтобы ещё дозу радиации не получить.

- А сейчас?

- Сейчас их перезахоронили, а над гробами положили железобетонные плиты, чтобы заражения меньше было. Расплата за тушение пожара на Чернобыльской АЭС была жуткой.

- Страшно?

- Страшно, конечно. Бывало такое, что приедешь туда на 20 минут, получишь свою огромную дозу заражения и уедешь. А я там пробыл с 30 апреля по 15 мая. На здоровье сказалось, конечно, но я пытаюсь заниматься собой немножко, делать соответствующие упражнения, гимнастику. В июне тогда вроде двое умерли. Причиной их смерти я не интересовался, но что-то мне подсказывает, что пребывание на Чернобыльской АЭС поспособствовало этому.

- А как с радиацией боролись?

  - Мы берегли нашу часть: не открывали там окна, а перед входом мыли сапоги, чтобы снизить уровень радиации. На нас была специальная защитная одежда, которая менялась каждый день и противогазы. Но вы же понимаете, что там уже мало что могло помочь…

- У вас была возможность не ехать туда?

- Можно было сказать, что заболел. А как потом людям в глаза смотреть? На словах ты, значит, герой, а на деле - в кусты.

- А вы - герой?

- Когда я уезжал туда, у меня спрашивали: «Что, за генералом едешь?» Я отнекивался. Потом бумага пришла о повышении звания: был майором, станешь подполковником, был капитаном, станешь майором. До полковника включительно. А я уже был полковником. Так что нет, я не герой.

На фото: гордый Анатолий Павлович Симонов в окружении многочисленных грамот и благодарственных писем

- Жалеете, что поехали?

  - Нет! Нужна была помощь. Просто вы не представляете, как страшно смотреть на мертвый город. Ни души, вокруг тишина и только птицы поют, да собаки воют. Но собакам есть было совсем нечего, поэтому выехала группа и перестреляла их всех, а колодцы накрыли пленкой. Винят руководство, которое поздно занялось эвакуацией жителей Припяти и Чернобыля. Больше суток прошло, и только потом начали эвакуировать…

- А если в Нововоронеже нечто подобное произойдёт, успеют людей эвакуировать хотя бы?

- Не должно произойти. Сейчас уделяют внимание пожарной безопасности больше, чем тогда.

- Почему?

- Раньше в Нововоронежской АЭС работала автоматическая система пожаротушения. Потом её отключили и ввели дистанционную. Вы представьте, сначала загорается красный квадратик, а только потом идет сигнал о том, что случился пожар. Причем отреагируют не сразу на пожар. Сначала один рабочий скажет другому: «Сходи, проверь. Не уж то правда что-то горит», и только потом они решат, идти смотреть, горит что-то или нет. А в это время уже по силовым и контрольным кабелям, которые идут на реактор, перейдет огонь. Я сразу сказал, что так не годится, потому что вероятность возгорания очень велика! Я написал постановление, потом меня пригласили в прокуратуру областную. Через месяц АЭС перевели в автоматический режим, но он срабатывал через раз. А спустя полгода произошла катастрофа в Чернобыле, после которой начали думать о безопасности. Воронежская АЭС более безопасна, чем Чернобыльская.

 Инсталляция мертвого города, последствия после взрыва на Чернобыльской АЭС

- Вы всегда стараетесь не оставаться в стороне?

- Да.

- Думаете, та катастрофа чему-то научила людей?

- Думаю, да. Мы попытались воспроизвести те жуткие картины вместе с художниками, и выставили инсталляции на нашей воронежской пожарно-технической выставке. Иной раз, когда детки смотреть приходят, им страшно становится.

- Инсталляции жуткие такие?

- Жизненные. Там всё: от момента, когда взрыв произошел, до момента, когда приезжает пожарная охрана. А на другом экспонате «мертвый город», но она ещё не оформлена так, как нужно. А на первой даже звуковое сопровождение есть. Тот самый звонок диспетчеру и сообщение о пожаре. Кто же знал, что так оно всё получится

- Мне кажется, спросом инсталляции не пользуются.

- Это ещё почему?! Приходят, смотрят, вопросы задают. Мы же и экскурсии устраиваем, и рассказываем всё в подробностях. Нужно, чтобы молодое поколение просвещением занималось. Я рассказываю, как мы смотрели за тем, чтобы ни одного пожара на местности не было.

Чернобыльская атомная электростанция после взрыва

- А очерки ваши?

- Да, надеюсь, что вы их читали, кстати! Потому что, если нет, то нам с вами не о чем говорить.

- Читала несколько, вы были начальником части, которая в тот момент на месте работала.

- Хорошо, почитайте ещё, может быть, тоже просветитесь.

- Многие считают вас примером для подражания

- Так, а ну-ка хватит! Нет-нет-нет! Нет! Я резкий, не всегда сдержанный, привык правду матку говорить!

- И скромный.

- Вы пытаетесь сделать из меня пример для подражания. Так и напишите! Была бы у меня возможность, я бы вас с такими героями познакомил, которые настоящие! А из меня героя делать не надо, так и запишите!

Беседовала Анна Маковецкая

Фото: Максим Криволапов