Как главный федеральный инспектор воронежского губернатора разоблачил

Важно, что вслед за историком и политологом П. Кабановым  появляется работа, проливающая свет на современную региональную историю, объясняющая на основании объективных и субъективных факторов причины прогресса или регресса территории в разные временные отрезки.

Автор, который находился и находится в эпицентре происходящего политического процесса, будучи свидетелем и участником многих событий, сознательно выбрал жанр хроник,  допускающий, в отличие от научного исследования, субъективные оценки. Он критичен к большинству действующих лиц, включая доминирующие политические акторы на региональной сцене. В ряде же случаев автор хроник просто срывает маски с персонажей либо «смывает» политический грим с участников, представляя их читателям такими, какие они есть на самом деле. При этом он предельно объективен, оценивая как других, так и себя, публично препарируя сущность и  поступки политических игроков, из действий которых и складывается политическая история.

Кулаков и Кораблев: холодная война осени 2005-го

В октябре на мобильный телефон мне позвонил Владимир Кобяшев, «серый кардинал» в администрации генерал-губернатора Кулакова, человек умный и невероятно работоспособный, технократ, ас аппаратной работы, хороший организатор. Забегая вперед скажу, что его утверждение в 2011 году в должности главы Семилукского района, где он за год с небольшим сделал очень много, было одной из немногих удачных кадровых решений нынешнего главы области А. Гордеева. В плане кадровых перемен в муниципальных районах. А отставка Кобяшева по инициативе губернатора в начале 2013 года стала  большой ошибкой Алексея Васильевича. Так вот,  во время общения по телефону В. Кобяшев попросил зайти к нему и переговорить. По очень важному делу.

Идея Кобяшева была оригинальна и по всем правилам нестандартна. Подготовить и провести встречу Кулакова со мной в его кабинете. Оригинальность состояла лишь в том, что два года назад именно по инициативе Кулакова два лихих персонажа Геннадий Персиянов и Маргарита Глотова, один чекист и одновременно консультант губернатора по безопасности, другая, как написала газета «Воронежские вести», – агент влияния местных спецслужб в СМИ, организовали против меня провокацию взятки. Больше года мне и моей семье было очень тяжело. И только благодаря появлению в публичном информационном пространстве ряда документов по изобличению Персиянова и Глотовой суд прекратил уголовное дело в декабре 2004 года. И тут после звонка Кобяшева такое –  встретиться с тем, кто «не травил тебя только дустом». Но политика – это искусство возможного, здесь нет места эмоциям. Встреча состоялась.

В кабинете Кобяшева, где раньше восседал Геннадий Макин (1992-1996 гг.) и где сейчас место работы вице-губернатора Ю. Агибалова, три человека расселись следующим образом: хозяин  кабинета – в своем кресле, я слева на приставном столе от него, пришедший Кулаков – справа. Поздоровались. О ситуации с провокацией взятки ни во время этого разговора, ни позже, когда происходило мое общение с главой области, речь не заходила. По лицу Кулакова было видно, что ему неприятно это воспоминание, и он, очевидно, гнал его прочь, не раз потом жалея о том, что пошел на «силовую операцию» против человека с особыми свойствами, поддавшись уговорам недальновидных и глупых «безопасников».

И вот теперь генерал-губернатору, при всем наличии собственных аналитиков, СМИ, лояльных журналистов, потребовалась помощь специалиста, которого он еще два-три года назад считал чуть ли не «исчадием ада», своим врагом. А помощь нужна была и советом, и действием. А причина обращения – резкая критика губернатора В. Кулакова со стороны главного федерального инспектора Павла Кораблева. Причем это была не столько критика Кулакова и его окружения, это был, по сути дела, общественно-политический приговор всей системе губернской власти, приговор, прозвучавший как гром среди ясного неба не где-нибудь, а в главной газете Воронежской области – «Коммуна».

Ни пятью годами раньше, ни десятью годами позже такого прецедента в нашей региональной политике, в эпоху «путинско-медведевской» политической стабильности, не было. Чтобы главный представитель Владимира Путина в регионе отчитал губернатора как нашкодившего,  зарвавшегося и не контролирующего ситуацию руководителя, для этого нужно было иметь большое мужество и смелость. Что там и говорить, материал в «Коммуне» с Павлом Кораблевым от 13 сентября 2005 года стал, на мой взгляд, главным  событием кулаковской пятилетки (В. Кулаков повторно был избран в марте 2004 года, а его полномочия как действующего губернатора истекли в марте 2009 года). Ну, а Кораблев после этого события стал героем в глазах значительной части региональной политической элиты.

Многие отдавали Кораблеву должное, тому риску, которому он подвергался с учетом фээсбэшной специфики губернского руководителя. Но федеральный инспектор был аскетом, на подношения со стороны кулаковского окружения и на внимание полногрудых молодых секретарш не велся. Поскольку личного интереса в его смелом поступке никто не заподозрил, в сознании широкого общественного мнения он переставал быть варягом, а некоторые стали называть его потенциальным кандидатом в губернаторы, большим воронежцем, чем все видные представители воронежской элиты вместе взятые. И эта перчатка, сознательно и обоснованно брошенная главным федеральным инспектором, положила основу холодной войны между губернатором и главным федеральным чиновником области на несколько лет вперед.

Оценки и разоблачения: что сказал публично Павел Кораблев?

Если просеять дипломатические элементы обрамления и выбросить имеющуюся корректную упаковку высказываний главного федерального инспектора, то в сухом остатке образуется обвинительное заключение всей системе и методам управления В. Кулакова. Причем Кораблев сделал свой шаг и свой выпад в ракурсе публичной политики, обосновывая свою позицию статистическими данными, сравнениями развития воронежской территории с другими областями ЦЧР, аналитическими выкладками формирующихся трендов. Он дает понять, в чем причины такого положения и как изменить ситуацию.

К примеру, он начинает не с экономики, а с анализа социальных бед. Как актуально это звучит и сегодня: «В сельской местности ситуация неприглядная – там, чтобы выжить, учителя вынуждены денно и нощно заниматься натуральным хозяйством». Анализируя 2004 год, Павел Кораблев отмечает, что «в Воронежской области самый высокий в Центральном Черноземье прожиточный минимум и самая низкая в ЦЧР средняя заработная плата. По этому показателю Воронежская область заняла 59-е место среди 89 регионов и 14-е среди 17 регионов, входящих в ЦФО. В первом полугодии 2005 года доходы ниже среднего уровня имели почти две трети, а если точнее, то 64 процента населения области... Десятки тысяч людей оказались в условиях обреченности и безысходности».

Далее Павел Кораблев продолжает разговор об обостряющейся демографической ситуации в нашем регионе. «Именно здесь самый низкий в ЦЧР коэффициент рождаемости – 8,5 на 1000 человек населения. Для сравнения: в Белгородской области – 8,9, в Курской – 8,7, в Липецкой – 10. В то же время смертность более чем в два раза превышает рождаемость. Как результат, в первом полугодии убыль населения увеличилась более чем на пять процентов».

Уходят на сторону и инвестиции, отмечает главный федеральный чиновник в регионе. Так, за «шесть месяцев нынешнего года их объем в основной капитал предприятий Воронежской области составил 85,3 процента от объемов инвестиций за аналогичный период прошлого года. Это также один из самых низких в Черноземье показателей: в Тамбовской области инвестиции в 2005 году выросли на четверть, в Белгородской – на 41 процент... Индекс производства машин и оборудования в первом полугодии 2005 года составил чуть более 84 процентов к такому же периоду 2004 года».

Были озвучены Павлом Кораблевым и данные по поступлению налогов и сборов: «В первом полугодии 2005 года они составили 8 миллиардов 910 миллионов рублей, в то время как в Липецкой области этот показатель превышает 12,5 миллиардов, а на Белгородчине составляет 16 миллиардов». И это при том, что по размеру территории и численности населения Воронежская область превышает существенно два других субъекта РФ. Далее главный федеральный инспектор переходит к анализу положения региональной бюрократии. «Если значительная часть населения Воронежской области остается за чертой бедности и живет хуже, чем наши соседи по Черноземью, то по размеру среднемесячной заработной платы работников органов исполнительной власти и местного самоуправления Воронежская область занимает второе место среди регионов  ЦЧР.

Причину экономических и социальных проблем в некогда лидерском положении данного региона Центральной России Павел Кораблев видит в отсутствии системности в управлении. Не питал тогда он иллюзий  и в отношении разрекламированной после губернаторских выборов 2004 года, на которых тогда с помощью технологий электоральной инженерии победил Кулаков, административной реформы. Акцентирует он свое внимание и на проблеме доверия населения к губернской власти, тревожило его и заметно возросшее количество писем и обращений населения области к В. Путину, в аппарат полпреда в ЦФО.

Его слова звучали по тем временам очень резко и обличающе: «Власть на местах до того очерствела, что забыла свое главное предназначение – служить людям. Отдельные чиновники, и их немало, так оторвались от народа, что даже выслушать людей и разговаривать с ними не желают. Такое чиновничье чванство терпимо быть не может». Уже тогда, когда стало понятно, к чему привела реализация авантюрного проекта «Воронежинвест», другие действия кулаковской администрации в социально-экономической сфере, Кораблев ясно видел, что область не только стала стагнировать, но и отставать от регионов-соседей не в силу объективных условий, а по воле субъективного фактора. И этим фактором был губернатор Кулаков и его окружение.

В данном материале, опубликованном в «Коммуне», Кораблев последовательно педалирует мысль, которую пытается, как обреченный, донести до Кулакова, до общественного мнения, до федерального центра, что темпы развития Воронежской области «несопоставимы с теми потерями, которые область имеет из-за неэффективного использования имеющегося огромного промышленного, аграрного, научного, кадрового потенциала». После прочтения выводы напрашивались сами собой. А теперь после того, как стала понятна изложенная позиция Кораблева, возникает естественный вопрос: как же отреагировал губернатор Кулаков на этот крик души главного человека Путина в области?

На действия Кораблева губернатор пожаловался Суркову

Кулаков обиделся и затаил злобу. Кстати, наблюдая вблизи за многими воронежскими губернаторами, могу отметить: ничто так не выводит из себя доминирующих региональных политических акторов, как публичная критика. До Кораблева генерал-губернатора критиковали также. Кто-то это делал скрытно, к примеру Юрий Хорошильцев, предшественник Кораблева, направляя докладные записки и депеши в Москву о проблемных местах в деятельности главы области. Кто-то открыто, как мэр Воронежа Александр Ковалев, обвиняя главу региона и его заместителей в реализации авантюрных проектов типа «Воронежинвест», в ущерб развитию областного центра. И реакция со стороны Кулакова была прогнозируемой. «Империя» наносила ответные удары – менялись и федеральные инспекторы (на место Хорошильцева пришел Кораблев), и мэры, и даже областные прокуроры.

Кстати, любопытная тенденция – большинство воронежских больших начальников начинали свою деятельность с инициации смены главного федерального инспектора, мэра Воронежа, спикера облдумы, прокурора области, начальников УФСБ и ГУВД и др. У кого-то это получалось лучше, у кого-то хуже, но тренд был и остается очевидным. Но вот незадача – некоторые инициативщики, назовем их так, содействуя отстранению Хорошильцева (Юрий Александрович как-то сказал мне, что это действо обошлось в два миллиона долларов), ошиблись в главном, на место одного статусного федерального чиновника пришел другой  совестливый человек, защищающий государственные интересы, непримиримый к управленческому непрофессионализму. А непрофессионализм кулаковской команды к 2005 году был уже очевидным и бросался в глаза.

Мне это становилось ясно, когда, руководя региональным деловым изданием «Экономика и жизнь – Черноземье», знакомился с удачными инвестпроектами в соседних регионах. Знакомился вместе с идейным вдохновителем этих проектов Александром Соловьевым, руководителем Центрально-Черноземного банка Сбербанка РФ. При самых благоприятных экономических условиях для российских территорий, когда ряд наших соседей, в особенности Белгородская и Липецкая области, уходили вперед, исполнительная воронежская власть тянула нашу область назад. К 2005 году банкротство авантюрного проекта «Воронежинвеста», в результате реализации которого областной бюджет потерял почти один миллиард рублей, приобрело осязаемую форму, в то время как у белгородцев начиналось успешное развитие агрохолдингов «Приосколье», БЗРК-Белгранкорм, «Агро-Белогорье» и др.

Сейчас эти белгородские названия стали не только региональными, но и общероссийскими брендами, образцами успешности. А Кулакову и похвастаться-то было нечем – все, к чему он прикасался, оказывалось либо неудачной попыткой, либо личным пиаром. Единственное, в чем он преуспел, это в сохранении режима личной власти. Региональное политическое поле было зачищено. Еще свежи были в памяти воспоминания о политическом устранении спикера регионального законодательного собрания Алексея Наквасина, чья вина состояла лишь в том, что он выставил свою кандидатуру на губернаторских выборах-2004. И это поле периодически пропахивали местные «преторианцы».

Фактически же, к весне 2005-го кулаковский региональный политический режим держался на трех «штыках» статусных должностных лиц, которые прикрывали и покрывали всю подноготную «Володи Четвертака», как за глаза теперь стали называть руководителя области некоторые еще оставшиеся в областном управлении ФСБ чекисты-аскеты. Это Юрий Титов, председатель областной Думы, избранный на эту должность в марте 2005 года, до этого первый заместитель спикера, трагически погибший позже. Это заместитель губернатора Владимир Кобяшев, реально обеспечивший итоги выборов главы области в 2004-м. И Александр Дементьев, начальник ГУВД Воронежской области, верный милицейский «пудель» генерал-губернатора, чья дружба с Кулаковым сложилась еще на сомнительных уголовных делах против заместителей губернатора Ивана Шабанова в конце 90-х.

Разумеется, Кулакову для противодействия государственнической позиции Павла Кораблева этих сил было мало. Более того, резонансное выступление Кораблева в СМИ имело эффект не только в Воронежской области, где многие вдруг узнали, что «король-то гол». Об этом заговорили и губернаторы соседних областей, и в среде значимых федеральных чиновников в Москве. В том смысле, что никаких серьезных успехов в деятельности воронежского губернатора за пять лет отмечено не было, но наоборот,  есть серьезные проблемы и в управлении регионом, и в ракурсе чистоплотности его чиновников.

К примеру, Олег Королев, глава Липецкой области, в беседе со мной рассказывал, правда, не без злой иронии и насмешек, забавную историю о том, как кулаковский вице-губернатор перевозил воронежский чернозем на свою дачу близ Сочи. В какие это траты вылилось, не самому чиновнику, а государству, скорее всего, можно себе представить. И этот факт, о котором не мог не знать и Кораблев, подчеркивал реальную сущность выстроенного регионального политического режима, внешне презентабельного, но уже гнилого, по сути. Главный федеральный инспектор сказал многое, даже больше, чем мог сказать. Его вызов кулаковской администрации не мог не вызвать ответной реакции. И она последовала. Из всех адресов потенциальных жалоб на Кораблева губернатор выбрал…. Владислава Суркова, заместителя руководителя администрации президента РФ.

Кораблев мог стать губернатором Воронежской области в 2009 году

Сурков  с глубоким чувством воспринял обиду Кулакова на главного федерального инспектора в Воронежской области. Губернатор мог быть убедительным, когда его забижали. Помню, как в году этак в 2007-м Кулаков прочувственно жаловался мне, как редактору газеты, на моего заместителя, журналиста Александра Пылева за его критические сравнения регионов не в пользу воронежского. У сентиментального человека после таких жалоб слезы бы наворачивались при этом. Так вот, Сурков посочувствовал губернатору, обещал провести воспитательную беседу с зачинщиком скандала, забиякой и переговорил. Сказал, что больше со стороны Кораблева таких шагов не повторится. И здесь заместитель главы президентской администрации был верен своему слову. Но большего, к примеру убрать Кораблева – то, чего и хотел Кулаков, Владислав Сурков не мог. Да и не хотел.

Кораблев уже тогда после двух лет работы в проблемном регионе имел достаточно сильную поддержку у Георгия Полтавченко, тогдашнего полпреда президента в ЦФО, поэтому Кулаков и жаловался именно Суркову через голову полномочного представителя. Кораблев обладал репутацией чиновника, который был необходим и важен для Воронежской области. Необходим, прежде всего, для осуществления системы сдержек и противовесов волюнтаризму региональных властей. При отсутствии других влиятельных региональных политических институтов, способных выполнить такую функцию. Таким образом, ставка Кулакова на некоторых чиновников федерального центра, способных «усмирить» федерального инспектора, не удалась, более того, она провалилась.

Оставалось одно – попытаться поставить под сомнение публичную позицию Павла Кораблева среди широкого общественного мнения. Свои аналитики не способны были это сделать, нужен был кто-то со стороны. Выбор пал на меня, к тому времени я уже стал доктором политических наук и занимался проектом регионального делового издания в областях ЦЧР «Экономика и жизнь – Черноземье». Но я сразу понял замысел генерал- чекиста и давать советы и рекомендации, а тем более предлагать креативные действия не стал. Бросать вызов губернатору и ссориться с ним было преждевременно, ограничился написанием статьи «Лукавые цифры статистики», опубликованной в той же «Коммуне» в ноябре пятого года.

В ней я ограничился тезисом, что в анализе экономической и социальной ситуации в регионе при опоре только на статистические данные не совсем правильно. Тем более, важно определиться с методом их анализа. Но требуется большее. Кроме того, моей принципиальной позицией на годы вперед стало то, что какая бы ни была местная власть, не стоит априори желать «поражения своему правительству», губернаторы приходят и уходят. А Воронежская область остается, с ее бедами и проблемами. А ход Кораблева принес свой эффект – именно с осени 2005-го генерал-губернатор стал терять свою силу и влияние, а в области появился еще один лидер.

Эта история имеет свое завершение. Утром в понедельник 19 февраля 2009 года, когда уже стало известно, что Кулакова не переназначили, а новым воронежским губернатором станет Алексей Гордеев, Павел Николаевич позвонил мне из Москвы по мобильному телефону. Он был не весел. Из разговора с ним мне удалось узнать, что фигура бывшего министра сельского хозяйства возникла в самый последний момент. Еще в субботу в проекте Указа Президента РФ значилась фамилия Кораблева. Тогда Павла Николаевича поздравляли многие сотрудники аппарата полпреда и в администрации главы государства.