При мне погибло два человека, - воронежская парашютистка Галина Кленяева

День парашютиста ежегодно отмечается 26 июля. 

История праздника напрямую связана с Воронежем, когда в этот же день в далеком 1930 году на территории города была совершена серия первых в СССР тренировочных прыжков с самолета. С тех пор прошло много лет, прыжки с парашютом превратились в хобби и спорт.

Сегодня ради адреналина, красивых видов или на спор отчаянные смельчаки поднимаются на тысячи метров ввысь и затем пикируют вниз. О страхе, первом прыжке и суевериях «Блокнот Воронеж» поговорил с парашютисткой, знаменитой своими необычными тематическими полетами, Галиной Кленяевой.

- Как в вашей жизни появился парашютный спорт?

- В детстве я жила в Старом Осколе и наблюдала с балкона, как один дядечка, который занимается дельтапланом, на нем летал. Мне было интересно наблюдать, как человек летает. Постепенно это ушло на второй план, но в Воронеже на 1-2 курсе института к нам на лекцию пришли десантники и рассказывали про парашюты. Тогда полгруппы записались на прыжки, но в итоге никто из них так и не осмелился. На следующий год мы пошли записываться вдвоем с подругой, которая прыгнула всего лишь раз и все, а я прыгаю до сих пор. Первый мой инструктор была девушка, которая помогала и поддерживала меня во многом. Благодаря ей я задержалась в этом спорте, а затем это и вовсе меня затянуло.

- Вы боитесь высоты?

- Высоты в привычном понимании – да. Особенно малой высоты. Многие говорят, что вот вы с четырех километров прыгаете, а с пятого этажа вниз боитесь посмотреть. Но на самом деле – это разные ощущения. Вообще разумный страх присутствует всегда. Если в спорте пропадает страх, значит этим спортом заниматься уже не надо.

- Вы сами испытываете страх во время прыжков?

- Конечно, есть волнение за оборудование, какое-либо техническое исполнение прыжка. Волнение необходимо, чтобы разум контролировал происходящую ситуацию и действовал по четко выверенной инструкции. А вообще к безопасности относятся серьезно. Раз в год теоретический зачет сдают все сознательные спортсмены, периодически на тренажерах отрабатывают особые случаи, действия. Например, при отказе парашютной техники. Это необходимо делать регулярно, чтобы держать свои знания в тонусе.

- Вы сталкивались с ситуацией, когда парашют не раскрывался?

- Да. У меня было две отцепки, причем обе они были по вине укладчиков. Статистически случаются ситуации, когда основной парашют приходится отцеплять и открывать запасной. Основной укладывают либо сами спортсмены, либо укладчики парашютных систем, а запаску укладывают риггеры, которые проходят специальное обучение. У них на парашютной технике стоит своя пломба. Если основной парашют укладывается пару минут, то на запаску уходит примерно час.

- Вы доверяете укладчикам?

- Да. У меня даже спрашивают, вот ты отцепилась два раза, почему после этого сама не укладываешь? У меня было 750 прыжков, за свою жизнь я, грубо говоря, тысячу раз парашют уложила, а человек-укладчик с этим работает постоянно, у него больше опыта. Я считаю, что каждый должен своим делом заниматься.

- Как побороть страх перед первым прыжком?

- Сейчас в нашем регионе есть два способа выполнить первый прыжок. Это либо как в армии с круглой парашютной системой без свободного падения с принудительным раскрытием. Здесь побороть страх очень просто – посмотреть в Интернете ролики и статистку и задуматься, в армии ведь ребята прыгают и еще боевые задачи выполняют и ничего. В прыжках практически безотказная техника. Плюс, когда прыжок выполняется таким способом, в самолете, как правило, поднимают порядка 7-12 человек. Когда ты находишься в коллективе, это сделать гораздо проще. Второй способ выполнения прыжка в первый раз – прыжок с тандем-мастером. Это человек, с кем люди прыгают в паре, и который выполняет все основные действия. Прыжок выполняется в свободном падении, как правило, с высоты четыре тысячи метров. Тут даже самого себя уговаривать не надо, тандем-мастер сделает это сам.

Люди этой профессии за много лет работы имеют свои определенные приемы под разный типаж  личности. При мне много раз было такое, что человек просто приезжал за компанию и, пообщавшись с инструкторами полчаса-час, шел оплачивать прыжок, а еще через час сидел напротив меня в самолете. Психологическую подготовку вам могут провести на аэродроме, если вы сами не можете настроиться.

- Свой первый прыжок помните?

- Помню. Накануне я не спала практически всю ночь, переживала. Ждала этого прыжка почти полгода, так как в то время в Воронеже у аэроклуба были серьезные проблемы. Первый выезд был в середине сентября, но прыгнуть у нас не получилось, так как было очень много людей. На второй выезд я уже приехала 24 сентября, и все шло к тому, что ничего не получится. Но получилось.

Мы сели в самолет и я до последнего не верила, что это сейчас произойдет. Тогда сработал коллектив, как раз, о чем я и говорила. Много людей, все выпрыгивают, и на волне всеобщей эйфории я вышла и полетела. В тот момент я поняла, что буду делать это еще не раз. Как оказалось, до сих пор не могу остановиться.

- Вы сказали, что на вашем счету 750 прыжков. Какая самая наибольшая высота была у вас?

- Наибольшая высота была порядка 5100 метров. Это где-то в 2009-2010 году. Мы прыгали формацией – это когда из самолета одновременно выходит группа людей и в свободном падении строят какие-то фигуры за ограниченное время. Тогда были возможности набрать эту высоту. На самом деле основная масса прыжков в России совершается либо с 2500-3000 метров, либо 4000. Это именно спортивные прыжки, я не беру сейчас классические дисциплины, где 1200 достаточно для купольного пилотирования или работы на точность приземления. 

- Наиболее запоминающийся прыжок?

- Один выделить не могу. Из крайних прыжков запомнился вот как раз, о котором вы писали. В небе в самолете сидели парни, которых я толком даже и не знала и они стали доказывать, что мяч у меня в воздухе оторвется. Во время прыжка я чувствовала, что нитки трескались, но у меня они были проклеены снизу армированным скотчем и он удержался. Я тогда летела и думала, вот приземлюсь и покажу им мяч.

- Как вы считаете, парашютный спорт опасный?

- Я так не считаю. Опасность она таится везде в этом мире. Для меня, например, езда за рулем автомобиля кажется гораздо опаснее. Я даже 9 месяцев не могла сдать на права, а потом 9 лет не ездила, они провалялись в тумбочке без дела.  Все дело в опыте, навыках и четкому следованию инструкций. В Воронеже ведь с 30-х годов прошлого века развивается парашютный спорт. За столько лет все инструкции уже настолько отработаны, что если им следовать, то ничего плохого не случится. Бывают внештатные ситуации, которые от тебя не зависят, но на этот случай есть двойная линия контроля. Человек застрахован от своей ошибки наличием второго шанса – запасной парашют и страхующий прибор, это когда на определенной высоте, если скорость снижения парашютистов превышает допустимую, запасной парашют откроется автоматически. Это на случай, если потерял сознание или не можешь дотянуться.

- На вашей парашютной практике случались ли трагедии?

- Случались. При мне погибло два человека. В 2007 голу в Воронеже был трагический случай с летальным исходом. Я была на смене, и это произошло на моих глазах. И в 2014 с воронежским спортсменом случай был в липецком аэроклубе. Такие случаи – не повод, чтобы бросить прыжки. Трагедии могут случиться и в обычной жизни. От этого никто не застрахован, может быть какой-то элемент судьбы. Вообще, парашютисты очень суеверные люди.

- Расскажите о суевериях поподробнее. Верите ли вы в них?

- Повторюсь, парашютисты – суеверные, и я не исключение. Постепенно стала за собой замечать, что перестала употреблять слово «последний». Вместо этого стала говорить «крайний» Но некоторые приметы не соблюдаю. Например, говорят, что до прыжка нельзя фотографироваться. Но так как я работаю фото- видео-оператором, фотографирую других и сама попадаю часто в кадр.

Есть еще примета, что в самолете нельзя зашивать или дорабатывать снаряжение. Я беру, конечно, для подстраховки нитки, но стараюсь всю работу сделать на земле. Перед юбилейными прыжками нельзя заранее планировать. На моей практике был такой случай, когда сидели в самолете и у человека 498 прыжков, и он говорит: вот сейчас по-быстрому прыгнем и на следующий пойдем пятисотый отмечать. В итоге он приземлился и сломал ногу, то есть юбилей у него отложился. Также один прыжок до юбилея на следующую смену нельзя оставлять.

Фото: Виктор Купинский

- Как ваши близкие относятся к вашему увлечению?

- Первый прыжок я делала втайне от родителей и своего молодого человека. Сказала уже по факту и встретилась с волной непонимания. В итоге родственники смирились, а молодого человека пришлось поменять. Как говорит мой инструктор, когда ставят выбор между человеком и парашютным спортом, то остается второе.

Уже много лет у меня мужчина, который сам парашютист и прекрасно меня понимает. Я считаю, что так и должно быть, и люди должны находить друг друга по интересам.

- У вас в соцсетях очень много фотографий с тематическими прыжками. Как приходят идеи создания образов?

- Крайние два года это происходит очень редко. Нестандартный или прыжок-шоу подразумевает запас определенный высоты. С 1200 или 2500 метров я не пойду, потому что надо, чтобы хорошо отработал фото-видео-оператор, чтобы было больше время на безопасное раскрытия и приземление. Такой прыжок должен выполняться с четырех километров. С 2015 года у нас в регионе нигде нет борта, который на 4 км понимается. Ближайшие точки – Краснодар и Рязань. Когда есть возможность, едем в Рязань и там уже реализуем.  Обычно это все спонтанно рождалось и воплощалось с подручных материалов.

Фото: Виктор Купинский

- А смогли бы, например, прыгнуть с флагом нашего издания?

- Да. Можно прыгнуть с флагом под раскрытым куполом, можно снять флаг в свободном падении. Мы делали прыжки с флагами России, Советского Союза, Минина и Пожарского.

- Насколько я знаю, в 2015 году вы совершали нестандартные прыжки в купальнике с парашютом и с крыши элеватора. Не планируете повторить подобное в ближайшее время?

- Я уже не знаю даже, что должно быть следующим шагом, чтобы продолжить данную тематику. После этих прыжков на меня посыпался целый шквал звонков, писем. Люди с ума посходили после первой акции, которая была названа «Гол как сокол». Прыжок делался неспроста. И многие потом говорили, что эта парашютистка, которая прыгала голой. Прошу не путать, я разделась в прыжке – это технически гораздо более сложно сделать, чем просто выйти из самолета раздетой. Больше ничего провокационного и пикантного пока не планирую.

Фото: Виктор Купинский