«В тюрьме люди делятся на два типа»: как бывший заключенный пытается спасти свою жизнь в Воронеже

Валерий Сухомлинов - откровенно о тюрьме.

Тюрьмы или, как их красиво называют, места, не столь отдаленные, просто так, без причины, редко становятся поводом для обсуждений. Об этом не принято говорить, когда в компании повисла неловкая пауза, люди предпочитают прервать молчание рассуждениями о погоде или политике.

Уж так повелось. 

Жизнь в тюрьмах своеобразна, там царят свои обычаи, нравы, уставы, непонятные и даже, может быть, весьма дикие для простого обывателя. Много примеров того, как после отбывания наказаний в колонии человеку сложно социализироваться, а следовать законам для него – это моветон, «не по понятиям». Тогда бывший заключенный превращается в потенциального рецидивиста.

Но так бывает не всегда.

Сегодня «Блокнот Воронеж» расскажет про 28-летнего ранее судимого Валерия Сухомлинова. Забегая вперед, скажем, что пока сложно подводить итоги этой истории, но хочется верить, что она действительно со счастливым концом.

Молодой человек родом из Крыма, он познакомился с наркотиками в подростковом возрасте, потом пошел на преступление и в 21 год попал в тюрьму на два года. После история повторилась, он сел на год и десять месяцев. Освободился в 2016 году и вновь взялся за старое. Как признается сам Валерий, его жизнь так и была бы циклична, а события происходили бы по одному и тому же сценарию, если бы в 2020 году не попал в программу ресоциализации.

Обо всем по порядку.

- Почему ты попал в тюрьму?

- Я попал в тюрьму из-за зависимости, чтобы добывать вещество, я пошел на преступления – кража, грабежи.

- В какой момент в твоей жизни появились наркотики?

- Все началось с интерната, когда я там учился, с 14-15 лет.

- Какой твоя жизнь была до зависимости?

- Неблагополучная, все к этому и шло. Я рос на улице, у мамы не было времени заниматься, она работала, ей надо было содержать меня с братом, отца у нас не было. Мама упустила меня, хотя она всегда говорила, что это плохо, но компания дала свое влияние, и я попробовал вещество.

- Когда ты попал в тюрьму?

- Первый раз попал в тюрьму в 21 год, я отсидел два года в Ростове, освободился в 23, а после вернулся к прежнему образу жизни. Второй раз попал в тюрьму на год и десять месяцев, отбывал наказание так же в ростовской колонии.

- Как тюрьма повлияла на твою жизнь?

- Первый раз никак, она озлобила меня, думал, что сижу ни за что. Второй раз уже было понимание, что я сам виноват и захотел менять что-то в этой жизни. В тюрьме люди делятся на два типа: кто понимает, за что сидит и принимает это, и кто считает себя невиновным.

- Второй раз было легче сидеть?

- Первый раз было легче, а второй не хотелось.

- С каким чувством ты слушал приговор суда?

- С безразличием, я понимал, что у меня будет срок. Вопрос в том, какой.

- Близкие поддерживали тебя?

- Мама и тетя – два человека, которые не отвернулись от меня, хотя я был на самом дне.

- Что самое сложное было в тюрьме?

- Принятие, что ты тут.

- Общение с заключенными как давалось?

- Свободно, там же тоже люди сидят. И там люди сплоченнее и относятся с поддержкой друг к другу. Понятно, что у них за спиной преступления, но все же у нас одна беда.

- Чего тебе больше всего не хватало в тюрьме, кроме свободы?

- Доверия к людям. Там ты со всеми осторожен, напряжен.

- Как проходила твоя адаптация, какие твои планы были после освобождения?

- В тюрьме были хорошие планы, хотел что-то менять, но когда вышел, снова начал употреблять. Потом друг предложил пройти реабилитацию у отца Евгения. Когда было уже совсем печально, я обратился за помощью.

- Чем ты здесь занимаешься?

- Я прошел курс реабилитации, сюда приехал на ресоциализацию, это завершающий этап. Здесь мы возвращаемся к обществу, общаемся с батюшкой, как делать, что делать, с чего начать, что лучше вообще не начинать. Если я за 28 лет не научился жить сам, пора жизнь доверить кому-то, если есть возможность. Здесь есть примеры ребят, которые раньше были, как и я, а сейчас у них жены, дети.

- О семье мечтаешь?

- Хотелось бы, но сейчас не время.

- Сейчас о чем ты мечтаешь?

- Остаться здесь с батюшкой, уезжать не хочется. Понимаю, что если я уеду, случится беда. Я не настолько готов вернуться.

Что за ресоциализация, которую проходит Валерий?

В селе Костенки Хохольского района Воронежской области работает Центр социальной адаптации для лиц, освободившихся из мест лишения свободы. Это место, где происходит социальная и духовная ресоциализации людей, которые сидели. Программа действует в нескольких направлениях: помощь зависимым, помощь освободившимся и помощь бездомным инвалидам и престарелым.  

Но помощь приходит еще на стадии нахождения в тюрьме.

Вот что говорит священник Евгений Лищенюк, руководитель отдела по тюремному служению:

«Дружба обычно складывается еще до освобождения. Мы издаем журнал «Преображение в темнице» и рассылаем его по российским тюрьмам. Люди, которые читают, обращаются с просьбой помочь – конверты, ручки, бумага, лекарства, одежда. После того, как мы поможем, налаживается контакт, человек считает нас друзьями и в письме может излить те вопросы, которыми можно поделиться с другом. Так возникает доверие.

К ресоциализации крайне редко обращается тот человек, который еще не потерял навыков. В основном обращаются те, у кого за плечами 15-30 лет заключения. У них два пути – вернуться в тюрьму или пойти в подобные организации. Им адаптироваться тяжело, у нас есть ограничения и правила, но это не тюрьма, мы ничего не должны, они ничем не обязаны.

На зависимость влияет состояние семьи. И в безызвестной и бедной семье может вырасти человек достойный, а может в богатой и известной человек быть практически безнадежен. Общество видит в нем преступника, криминального элемента, асоциального и опасного, а мы видим трагедию ребенка».

Филипп Котов