«Его разорвало»: что происходило в первые секунды после взрыва на Хользунова и что пострадавшие хотят от Кстенина

Жители одной из квартир больше не хотят возвращаться домой.

Ночью 12 марта в доме №88 по Хользунова раздается страшный взрыв, нарушивший покой всего города. К утру все передовицы пестрят новостями о трагедии. Сколько человек погибло? Сколько пострадало? Что с жильцами будет дальше? Что сказал мэр? Как прокомментировал губернатор? Постепенно, день ото дня, акцент естественным образом смещался на более бытовые вопросы – расчистка двора, сроки ремонта, места временного расселения. Где-то на задворках этих тем, глубоко за кулисами, осталось горе одной семьи, которая через всю жизнь пронесет отпечаток происшествия на своей психике.

Свист. Свет. Взрыв

Семья Гребневых проживала ровно под той квартирой, что взорвалась в полчетвертого утра. Но пока на часах только 03:00, весь кошмар впереди и хоть он неминуемо надвигается, домочадцев еще беспокоят другие, хоть и уже связанные с ней проблемы.

— Дочь собиралась идти к нему (имеется ввиду погибший – авт.), узнавать, даст ли он в конце концов поспать. Ей с утра нужно было на работу, внуку в школу. А он что-то ронял, ронял и ронял, — вспоминает Анна Алексеевна.

В итоге в конфликт решили не вступать и постараться уснуть, несмотря на шум. Кто-то (как, например, мама и сын) заснуть успел, кто-то (как бабушка) – нет.

— В этот самый момент я не спала. Я сидела на кровати. И тут такой свет в окошко… свист и взрыв. Все это, конечно, одно мгновение буквально. Меня сверху обдало кипятком, затем сразу потолок обвалился. Задело хоть и чуть-чуть, но левая сторона вся синяя была, — рассказывает бабушка.

Тем временем, в зале просыпается мама – Елена Ивановна. Просыпается уже в полете – от взрыва ее сбросило с кровати.

— Еще во сне слышала свист какой-то резкий. Когда проснулась, понимаю, что я лечу, — рассказывает нашему журналисту женщина.

Поднявшись с пола, первое, что Елена сделала в состоянии шока – это «накинула что-то» на ребенка и вытолкнула его из комнаты. Сама же, видимо, не отдавая отчета своим действиям, вернулась обратно за телефоном.

— Мне соседка кричала – «Дура, куда ты?». Я, честно говоря, даже не понимаю, как она так быстро у нас появилась, откуда взялась… В итоге, когда мы уходили из квартиры, плита рухнула ровно на то место, где мы спали. А телефон мой рядышком на пуфике лежал. Забрала, — заключает Елена.

В общем-то, все члены семьи в той или иной мере говорят о стремительности событий в эти минуты. Возможно, в том состоянии, в котором они в эту ночь оказались, восприятие времени искажается. А возможно, помощь в виде соседей и сотрудников МЧС действительно прибыла моментально.

Например, дедушка, Иван Петрович, тоже рассказывает о почти мгновенной реакции экстренных служб.

— Я в этот момент тоже не спал, как раз в туалет отходил и только вернулся. Не успел глаза толком сомкнуть, как взрыв. Думал уже все, боевые действия до нас добрались. Хорошо сразу сообразил никуда не бежать, а прижаться к стене. Подумал, что если оно сейчас все рухнет, то, может, меня у стены-то не придавит. Ну и тут прибежали МЧСники или я не знаю кто это был, но ребята здоровые. Говорят – «Давай быстрее!». Схватили меня… я хоть вырвался, сапоги надел. А бабушку у нас так в тапках и повели, она их где-то на лестнице потеряла, потом пришлось босиком по снегу идти, — рассказывает мужчина.

«Мой сын боится даже подходить к этому дому»

Слава Богу, трагедию пережили. В семье Гребенкиных удалось спастись всем. Впереди были две недели в гостинице, которые по ощущениям пролетели, как один затяжной день. Все пребывали в состоянии не сходящего шока.

— У меня долго руки тряслись после этого, несколько дней. На процедурах по восстановлению мне иголку не могли вставить нормально – все мышцы были зажаты, — вспоминает Елена.

Затем семью переселили в маневренный фонд. Квартира в целом неплохая, приезжали, видели сами. Но времянка есть времянка. Изначальные сроки ремонта в месяц в жизнь так и не воплотились, да и как их воплотишь? Сами можете посмотреть на масштабы разрушений в квартирах:

Камера смотрит со стороны взорвавшейся квартиры на квартиру Гребневых. Руины внизу были потолком для них и полом для соседа

Возникает еще и психологический вопрос, который кому-то на первый взгляд может показаться блажью, но на самом деле он очень важен для людей, переживших катастрофу. В этой квартире потолок падал им на голову. Смогут ли они теперь под ним спокойно спать? Тем более, держа в голове, что это все тот же развороченный участок дома, только пересобранный. А значит свою жизнь им придется просто доверить тем, кто целые вылетевшие плиты будет перезаливать заново.

Ужасные воспоминания об этом месте из памяти тоже никто не вычеркнет.

— Погибшего… его разорвало. Где они его собирали? У нас в зале, — говорит нашему корреспонденту Иван Петрович.

— То есть потолок обвалился в квартиру вместе с телом? — уточняет наш журналист.

И получает короткий, но понятный ответ.

—Да.

Следующую цитату просто приводим, как она есть:

«Наше желание… вот они сейчас налепят. Как туда можно вселяться? Мы их просим всех: губернатора, мэра. Убедительно просим. Предоставьте нам, пожалуйста, любую квартиру в любом месте. Можно меньшую по площади, только другую. От этой мы отказываемся. Пусть ремонтируют, пусть продают, пусть что хотят делают».

А дочь Ивана Петровича Елена добавляет:

— У меня сын боится даже рядом с домом этим мимо пройти. Даже подходить к нему боится.

Подводя итог, можно сказать только одно. Вряд ли хоть кто-нибудь, хоть когда-нибудь сможет прямо ответить на вопрос – как ребенку возвращаться жить в эту квартиру?

Бюрократия – она везде. Даже тут

Упущенный по ходу текста элемент.

Бабушка (Анна Алексеевна) в разговоре признавалась, что положенную помощь в размере 50 тысяч рублей на каждого члена семьи получили после происшествия не все. Документы ребенка сгорели при пожаре, а паспорт матери, как доказательство того, что ребенок тоже вместе со всеми проживал в этом доме, принимать якобы упорно не хотели. Вопрос обещали решить завтра, потом снова завтра, потом еще завтра. После нашего обращения в мэрию деньги были выплачены. Не только этой семье, а, по словам Гребневых, вообще всем, кто их к этому моменту еще ждал. Однако мы не беремся утверждать, что два этих события связаны. Просто констатируем факт.

Финал

История эта была долгой, а просьбы у главных ее героев было всего две. Материальный вопрос, как мы писали выше, уже решили, а вот по поводу квартиры… вот, по поводу квартиры…

В общем, приводим комментарий мэрии.

— Для предлагаемого обмена жилья или предоставления другого на постоянной основе в подобной ситуации юридических механизмов законодательство, к сожалению, не предусматривает. Варианты, применяемые в других обстоятельствах, занимают достаточно продолжительное время, требуют отдельных экспертиз, в том числе, и оплачиваемых (по закону) за счет граждан, и могут не увенчаться успехом для них, что неприемлемо в их непростом положении.

Муниципалитет полностью разделяет опасения и боль людей, оказавшихся в беде из-за чрезвычайной ситуации, поэтому делается все, чтобы решить эту проблему. В первую очередь, предоставлено жилье из манёвренного фонда – это трехкомнатная квартира площадью 98 квадратных метров, чтобы у граждан была крыша над головой, — подчеркивают в пресс-службе.

И комментарий от этого же ведомства по срокам ремонта:

— Устранение последствий взрыва занимает продолжительное время именно потому, что до момента начала работ необходимо было достоверно убедиться, что планируемые технические решения по восстановлению конструкций будут надежны и безопасны – это вызывает наибольшие переживания у людей и, соответственно, это первоочередная задача муниципалитета. Поэтому было проведено всестороннее детальное – с применением специального уникального оборудования – обследование здания, которое показало возможность восстановления жилья.

Сейчас понятно, что предложенные технические решения реализуемы, определены организации, которые не только способны, но и готовы их выполнить. В ближайшее время специалисты приступят к проектированию необходимых работ – разработка проектной документации тоже необходима именно для того, чтобы в итоге получить безопасный для возвращения людей дом.

До момента устранения последствий граждане могут проживать в выделенной квартире, без крыши над головой они не останутся.

Что ж, мы пытались. Допускаем, что что-нибудь придумать пыталась и мэрия. Однако с этим вопросом, видимо, нужно идти выше. Создавать юридический механизм, шестеренки которого будут крутиться на пользу людям.

Ведь хорошо же было бы?

Александр Ежевский